Мудрые мысли о жизни, дружбе и любви от великих иранских поэтов

Рудаки

Мудрец, философ, искусный поэт, чье творчество стояло у истоков великой персидской поэзии. Большую часть жизни он был придворным поэтом в Бухаре при дворе Саманидов. Однако под конец жизни удача отвернулась от него, поэт был отлучен от двора, вернулся в родное селение, где доживал свой век бедным слепым старцем и непризнанным поэтом. 

Талант Рудаки оценили лишь годы спустя. Его стихи остались в сознании целого народа, и на протяжении многих столетий они оживают в сборниках других персидских поэтов, писавших на них ответы и подражания, а его мудрые афоризмы и по сей день украшают персидскую речь. 

Зачем на друга обижаться? Пройдет обида вскоре. 

Жизнь такова: сегодня — радость, а завтра — боль и горе. 

Обида друга — не обида, не стыд, не оскорбленье; 

Когда тебя он приласкает, забудешь ты о ссоре. 

Ужель одно плохое дело сильнее ста хороших? 

Ужель из-за колючек розе прожить всю жизнь в позоре? 

Ужель искать любимых новых должны мы ежедневно? 

Друг сердится? Проси прощенья, нет смысла в этом споре! 

Мне жизнь дала совет на мой вопрос в ответ, — 

Подумав, ты поймешь, что вся-то жизнь — совет: 

«Чужому счастью ты завидовать не смей, 

Не сам ли для других ты зависти предмет?» 

Еще сказала жизнь: «Ты сдерживай свой гнев. 

Кто развязал язык, тот связан цепью бед». 

О, горе мне! судьбины я не знавал страшней: 

Быть мужем злой супруги, меняющей мужей. 

Ей не внушу я страха, приди я к ней со львом; 

А я боюсь и мухи, что села рядом с ней. 

Хотя она со мною сварлива и груба, 

Надеюсь, не умру я, спасу остаток дней. 

Мы знаем: только бог не схож ни с кем из смертных, 

Ни с кем не сходна ты, а краше божества! 

Кто скажет: «День встает!» — на солнце нам укажет, 

Но только на тебя укажет он сперва. 

Ты — все, что человек в былые дни прославил, 

И ты — грядущего хвалебные слова!

Фирдоуси

Фирдоуси — поэт, философ, создатель величайшего произведения в истории персидской литературы, «Шахнаме», которое охватывало историю правления всех иранских династий и повлияло на мировоззрение целого народа. 

После двух веков арабского господства, в Саманидском Иране случился культурный всплеск и рост национального самосознания, в результате чего иранцы проявили необычайный интерес к историческому прошлому своего народа и стремились воссоздать его в литературных произведениях. 

По легенде, Фирдоуси было обещано по одному золотому динару за каждый написанный бейт, что представляло собой очень большую сумму. Но правитель якобы не одобрил труд поэта и заплатил ему серебром. Фирдоуси счел это оскорблением своего таланта, отдалился от двора и до конца жизни жил в нищете. Согласно той же легенде, шах Махмуд Газневи, случайно услышав стих из «Шахнаме», посвященный себе, поспешил скорее узнать имя автора, чтобы щедро наградить его. Он распорядился послать Фирдоуси богатый дар, однако тот накануне скончался. В то самое время, когда в одни городские ворота входили верблюды с дарами шаха, через другие выносили тело поэта. 

Иной умел строку огранивать красиво,

Остротами другой блистал красноречиво,

И хоть на этот блеск пошло немало сил —

Того, что сделал я, никто не совершил.

Я целых тридцать лет работал неустанно

И в песне воссоздал величие Ирана.

Все в мире покроется пылью забвенья,

Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья:

Лишь дело героя да речь мудреца

Проходят столетья, не зная конца.

Низами

Один из величайших поэтов средневековой литературы Востока, крупнейший поэт-романтик в персидской эпической литературе, который привнес в эпос разговорную речь и реалистический стиль. Низами благодаря своему таланту удалось объединить в поэзии два принципиально разных мировоззрения — доисламский и исламский Иран. 

Главным его литературным прорывом стала «Пятерица» («Хамсе») — сборник пяти любовно-эпических поэм, которые в совокупности рисуют идеальную картину мира с идеальным правителем во главе. В дальнейшем «Пятерица» Низами положила начало написанию ответов и подражаний, такая традиция стала одной из главных отличительных черт персидской поэзии Средневековья. 

Бывает, что любовь пройдёт сама,

Ни сердца не затронув, ни ума.

То не любовь, а юности забава.

Нет у любви бесследно сгинуть права.

Она приходит, чтобы жить навек,

Пока не сгинет в землю человек.

Омар Хайям

Нет ни одного персидского поэта, чья известность могла бы затмить славу Омара Хайяма. 

Западный мир открыл для себя его творчество после выхода «Руба’йата» в переводе Э. Фитцджеральда, однако в Иране Хайям известен скорее как выдающийся ученый, философ, математик, астроном и лекарь. Стихи Хайяма оказались слишком опасны и вольнодумны для исламского мировоззрения, поэтому он писал для близкого круга друзей и учеников и не стремился к всеобщему признанию в качестве поэта. 

Тем не менее, он внес огромный вклад в персидскую поэзию, выражая философско-назидательные идеи в форме четверостиший — «руба’и» (от арабского «раба’» — четыре), в которой две первые строки образуют тезис, третья строка без рифмы — антитезис, а последняя строка — наставление и главную мысль.

Не зли других и сам не злись,

Мы гости в этом бренном мире.

И если что не так — смирись!

Будь поумней и улыбнись.

Холодной думай головой.

Ведь в мире все закономерно:

Зло, излучённое тобой,

К тебе вернется непременно.

Кто битым жизнью был, тот большего добьётся,

Пуд соли съевший выше ценит мёд.

Кто слёзы лил, тот искренней смеётся,

Кто умирал, тот знает, что живёт.

Я пришел к мудрецу и спросил у него:

«Что такое любовь?» Он сказал: «Ничего»

Но, я знаю, написано множество книг:

Вечность пишут одни, а другие — что миг

То опалит огнем, то расплавит как снег,

Что такое любовь? «Это все человек!»

И тогда я взглянул ему прямо в лицо,

Как тебя мне понять? «Ничего или все?»

Он сказал улыбнувшись: «Ты сам дал ответ!:

Ничего или все! — середины здесь нет!»

Хоть и не ново, я напомню снова:

Перед лицом и друга и врага

Ты — господин несказанного слова,

А сказанного слова — ты слуга.